- Надька уже умирала… и я испугалась. Просто испугалась… ушла…

- А где был её медицинский артефакт? – Бекшеев выдержал полный ненависти взгляд. – Почему она не взяла его с собой?

- Мы… мы поссорились…

И вновь же об этом ни слова.

- Мы поссорились с ней… я обозвала её нехорошим словом. Сказала… сказала, что позвоню Одинцову, что расскажу ему правду… про Надьку, про её любовника… что он сотрёт их обоих… что они его опозорили! И отца опозорили! И меня тоже! И она убежала… рисовать…

Ну да, чем же ещё заняться девице в расстроенных чувствах?

- Я пошла за ней. Хотела извиниться.

Снова ложь.

- А она… она умерла. Я не виновата! Я ни в чём не виновата…

- Ангелина поняла? Про лекарства?

- Ангелина? – тоненьким голоском переспросила Ниночка. – Ангелина… она…

- Догадалась, - подсказал Бекшеев. – Как-то поняла, что ты заменяла таблетки… лекарства… и связано это было с таблетницей.

Ниночка поджала губы.

- Их ведь две? В Петербурге купила? В подарок сестре, верно? А потом вернулась и купила ещё одну. Одинцов выясняет, где именно. И думаю, выяснит. Это ведь не так просто, заменить таблетки, когда таблетницу постоянно носят с собой. Опять же, нужно видеть, как эти пилюли выглядят… их же по заказу делали, верно?

- Он… он врёт. Наговаривает… я действительно подарила Надежде таблетницу… со змеями… змеи – это ведь символ. Мудрости. И целительства… и я… я…

- Две, - повторил Бекшеев, усиливая нажим. – Их было две. И это умно. Наверное, никто не предполагал, что маленькая девочка может быть настолько умна.

Немного лести.

И даже восхищения.

И Ниночка отзывается на него.

- Редко кому удается придумать столь сложную схему и воплотить её. Сперва ты взяла… что там твоей сестре выписали? Витамины? Пару пилюль… нашла форму. И того, кто согласится помогать. Возможно, сперва ты думала, что сама справишься, но потом появилась Зиночка.

- Она меня заставила!

- Конечно. Вы меняли таблетницы, которые были похожи. Но в чём-то различались, так?

- Змеи… змеи на крышке были разными. Цвета… я хотела такие же, заказала бы, но не было… и ждать долго. Пришлось брать, что есть. Никто не замечал разницы. Даже Надька.

- А Ангелина заметила.

Потому что память её, изувеченная препаратами, пыталась восстановиться. И менталист помогал. И вытягивал из этой памяти всякие-разные мелочи.

Вот и вытянул.

- Заметила… стала задавать вопросы… ездила по аптекам… я и вправду покупала Надьке лекарства. Приезжала. Заказывала. Она сама просила… это не преступление! Не преступление, понимаете?

- Понимаем.

- Что ты сделала?

- Я… я… ничего… я просто… так получилось… просто получилось… она хотела посмотреть вещи Надежды… я… я сказала, что пожалуйста… я сказала, что это обижает… её предположения обижают. Но если ей надо, пусть смотрит. Альбомы там, прочая ерунда… мне нечего скрывать!

Она облизала губы.

- Что ты ей дала? – Анатолий задал вопрос и наклонился, отчего Ниночка вжалась в подушки. – Что ты ей…

- Таблетки… которые остались от Надьки… Зиночка их делала… высыпала в чай… все… что были высыпала… а она выпила.

Почему?

Неужели, так до конца и не верила… скорее всего… подозревала, конечно. Но одно дело подозревать, и совсем другое – встретиться с милой испуганной девочкой, которая уверяет, что любила сестру.

И начинаешь сомневаться, может, и вправду любила?

Может, домыслы твои – лишь домыслы.

Может, ошиблась ты? Или память, которая нестабильна? Воображение? Или просто душевная болезнь, которая гонит, заставляет метаться… выискивает врагов.

А может, утомленный постоянными сражениями разум, просто не понял, сколь опасно что-то пить в доме отравительницы? Не сопоставил одно с другим.

Анатолий высвободил руку.

- Толенька… всё, что я делала, я делала ради нас с тобой… ты же не уйдёшь?! Ты не имеешь права меня бросать, когда я столько всего сделала! Ради нас, ради… - Ниночка, позабыв о слабости, попыталась сесть. – Чтобы мы были счастливы! Ты только со мною счастлив будешь! Только со мной! Слышишь? Ты… ты не имеешь права…

Бекшеев вышел из палаты первым.

Кивнул полицейскому.

Зиме.

- Я позвоню Одинцову, - сказала она. – Надо… к Каблуковым ехать…

- Надо, - согласился Бекшеев. – Сейчас вот… подожду хозяина…

Анатолий аккуратно прикрыл за собой дверь, и следом в неё ударилось что-то тяжелое.

- Ты не смеешь…

Он покачал головой и зажал ладонями уши.

- …не смеешь вот так…

- Ей надо успокоиться, - Захар ждал в коридоре. – Сейчас сделаю укол… и это… определяйтесь. Если оставляете здесь, то кого-то приставьте, чтобы приглядывал. У нас тут не тюрьма, насильно я никого удерживать не стану…

- Она сумасшедшая? – спросил Анатолий, дрожащей рукой вытащив пачку сигарет.

Огляделся.

Вздохнул и убрал.

Пригладил волосы.

- Она ведь… сумасшедшая.

- Не знаю, - честно ответил Бекшеев. – Только… должен предупредить… доказать что-либо будет сложно.

- Она же призналась!

- И что? Это ничего не значит. Любой мало-мальски приличный адвокат быстро заставит отказаться от признания. Спишет всё на девичьи фантазии, живое воображение, а то и вовсе обвинит нас в том, что внушили бедной девочке чувство вины и ужасные вещи. Тем паче, что и смерть Надежды, и смерть Ангелины признаны несчастными случаями…

И не факт, что Одинцов согласится начать новое следствие.

Нет, проверку по итогам его проведёт. В том числе, что касается дознания…

- То есть… она вот просто… выйдет? Вернется? Домой? И будет жить?

А вот в этом Бекшеев сомневался.

Пусть он не был знаком с Одинцовым столь хорошо, как Зима, но и та покачала головой, сказав:

- Вряд ли…

[1] Эманатор состоял из металлического или стеклянного цилиндра емкостью 1–2 л. В цилиндр, наполненный водой, подвешивается свеча (стержень из чистых радиоактивных солей). Подобные приборы весьма активно выпускались для медицинских учреждений, санаториев и для домашнего использования. Существовали также ревигаторы – сосуды, стенки которых изнутри покрывали радиоактивной урановой рудой, которая и «заряжала» воду. Мода на всё, что связано с радиацией и лечебными её свойствами длилась долго, выпуск отдельных линий радиоактивной косметики прекратился лишь в 60-х гг 20 в.

[2] В нашем мире существует курорт, основанный Марией Кюри, в Яхимове, известном своими рудниками и шахтами. Там были открыты многие свойства радиации. И создана лечебница. Она действует по сей день, используя термальные воды с естественной радиацией.

[3] Речь идёт о приспособлении «Радиоэндокринатор», который врачи рекомендовали для усиления потенции и улучшения качества спермы. Представлял собой радиоактивную пластину, которую следовало носить в кармане брюк.

[4] В нашей реальности увлеченность радиацией пошла на спад после взрыва ядерных бомб. Тогда-то и началось серьёзное изучение влияния радиации на организм человека, в том числе заговорили и о лучевой болезни. Впрочем, отдельные радиоактивные продукты просуществовали до конца 60-х (а по некоторым данным, и того больше).

[5] В то время ещё не дошли до мысли о том, что радиоактивные отходы нужно утилизировать специальными методами.

Глава 39 Змеиное племя

Глава 39 Змеиное племя

Змея змею не кусает.

Народна поговорка

Машину вёл Каблуков. Сам сел за руль, сказав:

- Мама… с ней будет сложнее.

И я поверила.

Оно и вправду будет сложнее, поскольку госпожа Каблукова на свете живёт давно и врёт, как дышит. И наверняка придумала свою историю.

Скажем, про ошибочно купленные травы.

Или…

Не важно.

- Единственное, я так и не понял, убила ли Ниночка Надежду или… просто… получилось так? - Каблуков заговорил, выбравшись за город. Вчерашнее тепло сгинуло, будто его и не было. Небо затянулось свинцовой серостью. Да и ветер, пробиравшийся в приоткрытое окно, продувал насквозь.